В проекте «Быть или не быть» — истории трех религиозных общин. Они разные, но объединяет их то, что каждая из них была вынуждена покинуть в разные годы родину в поисках лучшей жизни. К примеру, в середине XIX века духовных христиан молокан посчитали опасной ересью и выселили из центра России в закавказские губернии. Живущие в Армении езиды эмигрировали с территории Западной Армении, преследуемой турками и суннитскими курдами. А хазарейцы покинули Афганистан из-за войны, которая приобрела этнический характер.
Они пришли в чужие для них края. Однако из-за своей малочисленности сейчас рискуют раствориться в других обществах и конфессиях. Считают ли они ассимиляцию угрозой для своей — самобытности, идентичности и веры? Журналисты из России, Казахстана и Армении поговорили с представителями этих общин и попытались ответить на этот вопрос. Полностью материалы проекта можно прочитать тут.
Слово «хезар», от которого пошло название народа «хазарейцы», означает «тысяча». Сегодня в Казахстане их всего шестьсот. А не так давно не было ни одного. Причина, по которой они здесь появились, все та же, что тысячи лет гонит народы со своих земель в чужие, — война.
«Страшно было. Меня три раза брали в плен. В первый раз нас на трое суток закрыли в контейнеры. Там была такая жара. Каждые полчаса охранник открывал дверь, потом закрывал. Был такой момент, когда он забыл про нас. Мы стучали полтора часа. Я когда вам рассказываю, у меня все трясется», — вспоминает Раджаб Али Гулам Риза, крепкий мужчина средних лет, во время недавнего интервью в Алматы.
Хазарейцы — ираноязычные шииты тюркского происхождения, населяющие центральный Афганистан. Хазарейцы считаются потомками чингизидов, которые остались в Афганистане после его завоевания монголами в 1221–1223 годах. Идущая уже почти сорок лет в этой стране война приобрела этнический характер, и хазарейцы вместе с таджиками, узбеками и другими национальными меньшинствами противостоят превосходящим силам талибов, в большинстве своем пуштунов-суннитов. Многие хазарейцы начиная с 1995 года покинули Афганистан.
«Мы все потеряли. Мои предки сто лет на одном месте жили, добро собирали. Буквально за полчаса мы все потеряли. Боевики захватили наш район. Машину забрали. Наш дом взорвали. Обратно нам некуда было идти. Я вынужден был покинуть Кабул».
Раджаб Али родился в Афганистане в 1968 году. До 1992 года он жил в Кабуле, получил высшее образование по специальности «инженер-строитель», создал семью. Но затем в стране заново вспыхнула гражданская война.
Раджаб Али принял решение бежать из страны. Сначала он отправился на север в приграничные районы, оттуда в Узбекистан, а затем в Казахстан. В советское время он успел познакомиться с казахом, служившим в Афганистане, эту связь удалось восстановить. Бывший военный помог семье Раджаба перебраться в Алматы и оформить документы беженцев.
Свой второй день в тогда еще столице Казахстана он помнит до сих пор, в этот день страна отмечала День независимости.
«Мы вышли с детьми на улицу, так музыка громко играла. Люди танцуют, столы накрыты — каждая нация в своих костюмах. Мы зашли домой и тоже свои костюмы национальные надели и вышли снова. Все удивлялись, спрашивали, кто мы? В Афганистане не было такого, таджик не мог ходить к хазарейцам, хазареец не мог ходить к таджикам», — вспоминает Раджаб.
В первые годы жизни в Алматы он брался за любую работу. Ни русского, ни казахского языка он не знал. Торговал на базаре, трудился строителем. Через некоторое время в Казахстан приехали и его родственники. Еще позже они открыли свою фирму, которая занимается производством стеллажей для магазинов.
Вот уже 25 лет его семья живет в Казахстане, дети здесь пошли в школу, закончили учебу, женились. В 2016 году Раджаб получил гражданство Казахстана. Сейчас он уже дважды дедушка.
Раджаб не скрывает, что благодарен Казахстану за то, что они смогли здесь осесть. В его кабинете вместо громких слов благодарности — вот такая карта новой родины.
Два года назад Раджаб Али решил открыть в Алматы Национальный культурный центр хазарейцев.
В небольшом помещении в самом центре — длинные столы: застолья здесь обязательны. На стенах — портреты не только именитых хазарейцев, но и казахских поэтов, писателей, космонавта. А еще в центре — копия разрушенной талибами святыни, 55-метровой статуи в Бамианской долине, создание которой датируется VI веком нашей эры.
Здесь же, в зале, то немногое, что казахским хазарейцам удалось увезти с родины: национальные костюмы и музыкальные инструменты.
Раджаб Али говорит, что этот зал стал местом, где собираются немногочисленные хазарейцы в Алматы.
«Культурный центр нам для того, чтобы люди не терялись, не уходили в разные стороны, я обязан был его создать. Конечно, процесс ассимиляции идет: когда нас так немного, то трудно замедлить этот процесс. Нас потихоньку перетягивают на другую сторону. Но я хочу, чтобы через 30–40 лет наши дети знали, кто они и откуда, кто такие хазарейцы. Да, мы граждане Казахстана, но забывать свои корни не должны. Чтобы потом не получилось так, чтобы они не знали и не понимали, кто мы», — подчеркивает мужчина.
Но в центре не только устраивают праздники. В ближайшее время в центре намерены открыть курсы по обучению письменному языку — дари. Здесь проводят специальные лекции по юридическим вопросам, изучают законы Казахстана. Раджаб Али говорит, что среди правонарушителей хазарейцев нет. Они слишком дорожат свободой и покоем.
«Самое важное — это жизнь. А засыпать с уверенностью в завтрашнем дне — это счастье. Человек, который видел войну, начинает ценить мир и спокойствие. Я научился ценить каждый мирно прожитый день», — говорит он.
Мучтаба Раджаб Али: «Живем спокойно, пытаемся сильно не отличаться»
Мучтаба — сын Раджаб Али. Он родился еще в Афганистане, прямо во время ночного обстрела. Раджаб не любит вспоминать, что роды у жены пришлось принимать самостоятельно, а затем, погрузив супругу и новорожденного сына в садовую тележку, бежать из Кабула под покровом ночи.
Мучтаба окончил русскоязычную школу, университет. Сейчас ему 27 лет, у него жена и маленькая дочь, он трудится вместе с отцом.
«Из своего афганского прошлого я ничего не помню, кроме нашего двора, мы не выходили из него: это было небезопасно. Все больше — по рассказам мамы и отца. Когда родители начинают рассказывать, я не могу представить, за что такое было отношение к нашему народу. Начинаешь сравнивать с другими нациями. Можно почувствовать несправедливость. Непонятно как-то, что одна нация становится козлом отпущения. Хотя прожили тысячи лет на этой территории», — рассказал он.
По его словам, за событиями в Афганистане он сильно не следит. Говорит, что не видит смысла, мол, там ничего не меняется, а будущего своего он в той стране не видит.
«У меня много друзей разных национальностей. Мы живем все мирно, нам без разницы. Главное, чтобы человек был хороший. Мы не смотрим, какой национальности. Конечно, когда меня спрашивают, кто я по национальности, я всегда говорю, что хазареец. Не все знают, думают, что афганцы все одинаковые. Конечно, из Казахстана можно уехать. Но я не вижу смысла. Мы столько лет здесь живем, у нас схожие традиции, язык, и мне нравится менталитет. Здесь мы не отличаемся от других», — пояснил собеседник.
Мучтаба женат на уйгурке. Его дочь пока не говорит на дари, а в семье между собой они разговаривают на русском. Мужчина говорит, что, когда дочь подрастет, они будут общаться с дочкой на дари.
Самир Раджаб Али: «Традиции сохраняют родители»
Самир — племянник Раджаб Али. Его привезли из Афганистана в 2006 году. Сейчас ему 15 лет. Он учится в русскоязычной школе, намерен поступать на экономический факультет. О жизни в Афганистане он ничего помнит.
«На дари мы говорим только дома, с родителями и между собой, но не всегда. Мне удобней говорить на русском. Но на дари я писать не могу, у нас не было времени учиться. Там сложно, много арабской графики», — рассказывает юноша.
Традиции хазарейцев в доме соблюдаются, но уже не так строго, как принято в мусульманских странах, говорит Самир. Его семья, несмотря на то что соблюдает часть религиозных правил, все же светская. Мальчишки и девчонки получают образование в обычных школах, в одежде старшие не требуют особой строгости, лишь бы в рамках приличия.
«Родители говорят, что знать свой язык — это важно. Говори на русском, но не забывай дари. Уже XXI век, родители не препятствуют нам в общении ни с кем. Девушкам тоже. У нас они получают образование. В Афганистане они не имеют права учиться», — добавляет юноша.
Молодые хазарейцы, да и взрослые, о межнациональных конфликтах не говорят. По их словам, они остались в прошлом. Казахстанские хазарейцы надеются, что в их будущем такого и не будет. Мы попытались найти экспертов, которые поразмышляли бы на тему, приживутся ли хазарейцы в Казахстане, но таких специалистов найти не удалось. Слишком малочисленна пока их диаспора для изучения. Но тот факт, что хазарейцы заявили о себе и открыли свой национальный центр в стране, можно считать, что с местом жительства они определились.
