Пострадавшая от насильников в «Тальго» выступила с заявлением, передает Tengrinews.kz.
«Благодарю за поддержку и понимание. Очень много было написано в социальных сетях. Это было страшное, унизительное и непоправимое горе. Что самое ужасное в этой ситуации — общественный транспорт. Почти 80 процентов нашего населения передвигаются поездами. Изнасилование я пережила именно в поезде, причем поезд высшего класса. Я возвращалась домой после конференции. Много планов и задумок, я сама инициативный человек. Мы закончили модуль, были проекты с историей Казахстана, что пересекается с моим образованием. Я опаздывала на этот поезд, буквально за 3 минуты я успела зайти на этот поезд и он начал двигаться. Видимо, так должно было случится. Когда покупала билет, была уверена, что доверяю свою жизнь профессионалам. У меня до сих пор посттравматическая депрессия», — сказала девушка на пресс-конференции в Нур-Султане. По ее словам, с того времени она не успела воплотить ни одного проекта. Ей пришлось продать фирму из-за невыполненных обязательств. «Могу сказать, что с первой минуты абсолютно пренебрежительное отношение следователей, самих проводников, которые выгораживают друг друга. Они считают, что если ты заявляешь об изнасиловании, то хочешь денег. И это для них норма. Вот в чем вопрос», — добавила она.
Девушка также высказалась о слухах и домыслах в соцсетях.
«Я могу одно сказать. 10 месяцев я это доказывала и после услышала, что это мутная история. Никто не стоит на стороне жертвы. Все пытаются это дело примирить. По сути они приводят к тому, чтобы закрыть дело. У всех был вопрос, почему я не кричала. Здесь есть психологи. У каждого есть реакция. Я не могу ни кричать, ни двигаться. У меня пропадает голос. Это моя реакция. Вы не представляете, как это страшно, что 4 часа ты спишь, а на тебя наваливается тело. Ты не представляешь, где находишься. Замкнутое пространство. Самоотстраняешься что ли. Самое главное, чтобы тебя не убили. Это такой страх, который просто напросто парализует. Когда пришел второй, у меня всегда возникал вопрос, вы реально думали, что я лежала и ждала второго? Это были слова следствия. Это было все время, что я не кричала. Я говорю, что была в таком шоке. Проводник отселил тех, кто ехал в моем купе. Он подготовил все. Очень много вопросов было, была ли я пьяна. Я не распивала пиво с проводником», — отметила пострадавшая.
«Следствие все время подталкивало меня к примирению. (…) 28 сентября они уже названивали мне и сказали, что они едут к моим родителям. У меня престарелые родители. Я просила их не ехать туда. Но следователи ничего не делали, они верили словам проводников. Я когда поднимала документы, это больше 1000 листов. Дело из Костаная в Актобе передавали с 17 октября до 27 ноября. Больше месяца передавали дело. Я ходила все это время к следователю. На психологическую экспертизу меня направили вместе с подсудимыми. Когда я спросила почему, следователь сказал мне умерить тон и соблюдать субординацию. У многих стоял вопрос, что я хотела денег. Мне пришлось ждать, пока они не закончат. Мой первый адвокат также сотрудничал со следствием. Изначально шло дело по 120 статье, часть 1. Это когда речь идет об одном человеке. Много рапортов, в этот период потеряли самое важное, что изнасиловали меня двое. Один был проводник, а второй был в гражданской одежде. Имея такие доказательства, они все равно завели по части один. Они решили бить по самому больному месту», — сказала девушка.
Девушке пришлось отказаться от адвоката.
«Мы созванивались с Диной (основатель фонда «НеМолчи» Дина Смаилова. — Прим.). Мы не хотели создавать резонанс. Целый месяц я думала говорить ли об этом. Я не хотела тихо решить этот вопрос. Но так как реакции не было, мне пришлось прибегнуть к такому решению. От адвоката я отказалась, так как все вокруг мне говорили, что не переведут на часть 2 и что не докажу, что было изнасилование из-за того, что я не кричала. Они мне предлагали деньги. Я отказалась, вопрос стоял о наказании. Я скажу, что я достаточно зарабатываю. Они мне предлагали мой двухмесячный заработок, чтобы я заткнулась. Проводники несколько раз меняли свои показания. Когда уже дали повестку родителям, я пошли писать заявление в транспортную прокуратуру. Когда мы переговорили, когда они увидели, кто я, дело немного сдвинулось. Кардинально изменилась ситуация после того, как пришла экспертиза. Пришла биологическая экспертиза. Дело в том, что у первого и второго подсудимых одна группа крови. По первому все показывалось, а по второму ничего нет. Следователь начал уже по другому начал разговаривать, предлагал воды и кофе попить. Когда пришла геномная экспертиза, уже тогда показали второго. Тогда уже поняли, что я решительно иду, чтобы доказать об изнасиловании.», — отметила пострадавшая.
«(…) Я прошу принять во внимание, что я не просто проходила следствие. Я проходила через травлю. Это родственники подсудимых, они преследователи мою семью, знали адрес моих родителей. Зимой они по 45 минут ждали. Я потеряла год жизни из-за этих преступников, которые использовали мое тело. Я как жертва прошу ужесточить закон по сексуальному насилию. 2,5 года — вы считаете, что это справедливо? Я прошу обеспечить безопасность детей и женщин. Была бы камера наблюдения, мне не пришлось бы доказывать столько времени. У вас есть инструкции, которые должны соблюдаться. Кто следил за внутренним распорядком? Я по второму подсудимому скажу. Он говорил, что у него презерватив был всегда. Первому презерватив дал сотрудник КТЖ. Все прибежали сотрудники и проводники, все прибежали и сказали, что у него есть семья и дети. А я? Если у меня нет семьи, меня можно насиловать? Они открывали снаружи дверь и пытались со мной договориться. И все это время каждый пытался подойти», — рассказала девушка.
